Художник Олег Пьянов: «Сейчас Калининград не узнать, и не подумаешь, что здесь жили немцы»

"Я был зажиточным мужиком, у меня было много денег, хотел даже дом купить. А потом все эти деньги превратились в прах!" - говорит Олег Пьянов.

Фото: Александр КАТЕРУША

В Калининградском историко-художественном музее открылась персональная выставка заслуженного художника России Олега Пьянова «Позабыть не дано». На ней представлены живописные и графические работы мастера, посвященные Великой Отечественной войне. С художником мы поговорили о послевоенном городе, опасном детстве и творчестве.

ПРИЕХАЛ В КЁНИГСБЕРГ В ТОВАРНОМ ВАГОНЕ

- Когда я приехал в Кёнигсберг в 1946 году, мне было 5 лет. Меня везли родители из Нижнего Новгорода. Кроме меня было еще двое братьев, еще двое позже родились. Ехали мы в товарных вагонах. Первое, что я увидел тут – асфальт. В тех краях, откуда я родом, была земля под ногами. А тут – что-то черное, жесткое, а сквозь трещины пробивается ярко зеленая свежая трава. Я иногда ее изображаю.

Конечно, запомнил я и мостовые. Это было серьезное впечатление – камушки разных размеров от маленьких кубиков до больших булыжников. И главное, что все они были разного цвета: серый, светло-серый, голубоватый, розовый.

Этот город сидит в мозгах, и, наверное, будет сидеть всю жизнь. Где бы я ни был, Калининград у меня всегда перед глазами. Город, увиденный глазами 5-летнего мальчика.

Ну а потом – Балтрайон, немецкий двухэтажный дом. И началось: патроны, снаряды, оружие немецкого. Пропасть была всякой всячины. Пушки стояли, зенитки. А в заливе – танк немецкий с крестами. Мы с него пацанами окуней ловили. У меня есть холст «Дети на танке». В музее эта работа выставлена.

В мастерской Олега Пьянова.

Фото: Александр КАТЕРУША

«ВЗОРВАТЬСЯ МОГ МНОГО РАЗ»

- Мой сосед каким-то образом обменял на что-то гранату. Ну и выдернул кольцо, дурачок. Я подбежал, когда услышал взрыв. Увидел, как он корчится в песке. Кровь, грязь. Он хрипит, а мать его орет и рвет на себе волосы… Руку его нашли. На машине повезли его в больницу. Конечно, по дороге он скончался.

Потом Валька, мой братан, с другом нашел мину на Калининградском заливе. Ковыряли ее, ковыряли, да и бросили. А Жорка Дроздов, мы его Дроздом звали, нашел эту мину и продолжил ковырять. Взорвался. Ничего не осталось от пацана. В гробу я видел только забинтованный куль.

Автоматы у многих были… Вообще, меня все это не интересовало. Я рисовал. Возможно, это меня и спасло. Но погибнуть, взорваться я мог много раз.

Я помню, как появились Голубые озера. При мне копали там грунт и гальку – активно строили хрущевки. Грузовики шли один за другим и зимой, и летом. Эти озера – это и есть котлованы.

В мастерской Олега Пьянова.

Фото: Александр КАТЕРУША

Как-то мы с братом и еще человек десять друзей, купались. Валька здорово нырял. И вот, они достали здоровенный снаряд с блестящими латунными гольцами. На крутом обрывистом берегу мы выкопали что-то вроде печи. Сверху установили снаряд, а внизу развели костерчик. И стоим, трусы выжимаем, на одной ножке прыгаем. А костерок рядом горит, я в него тоже ветки подкидывал. Потихоньку мы пошли, стали отходить, отходить. Отошли метров на 20, и кто-то кричит: «Костер потух. Кто подбросит?». Кто-то крикнул: «Я!», но добежать не успел. Раздался страшный грохот. Ничего подобного я больше в жизни не испытывал. Земля затряслась, нас всех повалило. Поднимаемся: «Ха-ха-ха», ничего не слышим. Уже потом я узнал, что это была контузия. Все мы целы, осколки над головой прошли. Деревья вокруг попадали, а берег снесло так, что он стал пологим. И, смотрим, с другого берега озера солдат бежит. В руках у него еще горячий осколок, который он из одной ладони в другую перекидывает, как печеную картошку. То ли узбек, то ли еще кто – по-русски говорил плохо. Но мы поняли, что его чуть было этим осколком не задело. А солдаты на том берегу строили что-то. Помню, скорая помощь приехала, пожарные машины, милиция. Давай нас допрашивать. А мы только плечами пожимаем и говорим, мол, ничего не знаем, сами только что прибежали на шум. Вот такое детство у меня было.

СОХРАНЯЛСЯ НЕМЕЦКИЙ ДУХ

- В доме, в котором мы поселились в Балтрайоне еще сохранялся немецкий дух. Война-то совсем недавно закончилась… Было очень много немецких вещей. Губные гармошки везде и всюду. Ну и немецкие сапоги: мощные, с кованым железом на подошвах. Разве это можно забыть? Френчи немецкие, игрушки. Помню, у нас во дворе была старая игрушка – танк. Большой такой, мы на веревке его таскали. Грохот от него жуткий стоял, а из ствола вылетали искры.

В историко-художественном музее открылась персональная выставка Олега Пьянова.

Фото: Калининградский областной историко-художественный музей

Еще запомнил немецкие штык-ножи от винтовок. Мать моя таким щепу рубила для растопки.

А отец разводил на чердаке кроликов. И вот, однажды, кролики раскопали клад. Это была припрятанная кухонная утварь: серебряные ложки и вилки. Я помню эти большие ложки, у которых от длительного использования даже стерлись края. Потом все это куда-то исчезло. Ничего из того что было, не сохранилось. Все растворилось в жизни.

«Я РОДИЛСЯ ХУДОЖНИКОМ»

- Мы жили бедно. Отец работал судостроителем, а семья была громадная, пять детей. Когда мне было лет 11, я записался в секцию бокса. Три года честно занимался, потом бросил и пошел в изостудию в Доме культуры в Балтрайоне. Рисовал я всегда, и в школе художником был. У меня выставки были в школе. То есть я родился художником.

Почему я пошел в изостудию? Это все от Бога. Наверное, у меня какие-то гены взыграли. Дед у меня все же был богатый и образованный человек, дворянин. Николай Иванович Пьянов. Его потом сослали на Сахалин, но не расстреляли. Я деда не видел, а жаль. Там, в «большой» России остался лес его, имение, дом. Он коней разводил, хорошо зарабатывал.

Именно после персональных выставок я понял, что я нужен. Поддержка для художника очень важна. Без нее нельзя никак.

У меня с детства не было колебаний. Я шел по своему пути художника и иду до сих пор. Мне нравится выбранное мною дело. Я – счастливый человек.

В историко-художественном музее открылась персональная выставка Олега Пьянова.

Фото: Калининградский областной историко-художественный музей

ПРО ЦВЕТ ГОРОДА

- Сейчас город Калининграде не узнать. В настоящий момент и не подумаешь, что здесь когда-то жили немцы. Да, какие-то дома на окраинах остались. Но это ничто по сравнению с тем, что было в середине 1940-х.

Все посносили, перестроили, надстроили, а что осталось – закрасили какими-то ядовитыми пасхальными красками. Это безграмотно. Видно, что к расколеровкам зданий не подключались профессионалы. Это не есть здорово. Стронциановый желтый, дурацкие розовые цвета. Я вижу в этом разумное уничтожение памяти, прошлого. Я немецкие дома изображаю такими, какими помню их. Как Марк Шагал, который жил в Париже, но писал свой любимый Витебск.

У немцев же были дороги мостовые, аллеи загородные. Откуда только средства на это находили? А делали на века. Если дом – то навечно. А мы строим, перестраиваем все, какие-то самодеятельные проспекты создаем. Не все здорово.

О РАБОТЕ И ДЕНЬГАХ

- Отбили с этим коронавирусом всякое желание ходить по городу. Два месяца я не появлялся в мастерской, работал дома. Работалось здорово! Я сделал больше 30 работ. Какое-то желание было серьезное. И все, чтобы с ума не сойти. Я – трудоголик, плодовитый художник. Да и потом, мне есть что сказать. Вот и говорю. Наговорил уже целые стеллажи. Еще бы реализовывать это. А чтобы выжить, надо продавать. Я живу сейчас только за счет своего ремесла. Философские вещи как-то не продаются и лежат, ждут своего часа. Последний раз я продал картину еще до эпидемии. У меня галерея в Светлогорске – москвичи иногда заходят и покупают. Недавно китаец купил у меня работу.

А прежде я кроме живописи жил оформительской работой. Росписи делал в школах, детских садах. Коммунистом я не был, но для коммунистов делал плакаты – чтобы выжить, приходилось делать. Они висели на предприятиях, в горкомах, на заводах. Площадь оформлял постоянно: «Верной дорогой идете, товарищи!». Или Первомай на всю стену КТИ. Работы было полно. Все делали руками, потому что не было принтеров и печатных мастерских как сейчас. И вот, нас под сто человек было и все занимались делом.

Я был зажиточным мужиком, у меня было много денег, хотел даже дом купить. А потом все эти деньги превратились в прах!

В историко-художественном музее открылась персональная выставка Олега Пьянова.

Фото: Калининградский областной историко-художественный музей

СПРАВКА «КП»

Олег Алексеевич Пьянов, художник-живописец, график. Член Союза художников России с 1981 года. Заслуженный художник РФ. Основатель художественной галереи «Акварель». В 2003 г. возглавил Калининградскую региональную общественную организацию художников и народных мастеров.

Родился 5 июня 1941 года в Нижнем Новгороде. С 1946 года живет в Калининграде. Окончил Рязанское художественное училище. Работы Олега Пьянова находятся в музеях и частных коллекциях Австралии, Австрии, Германии, Дании, Испании, Израиля, Кореи, Нидерландов, Польши, России, США, Франции, Швеции, Японии.

По словам куратора выставки Валентины Покладовой, Олег Пьянов продолжает традиции русского искусства, которому всегда был присущ драматизм, передача психологических нюансов, духовные искания. Стиль художника можно назвать «метафорическим реализмом».