Лариса Голубкина: «Лучшие воспоминания моей жизни - из детства, юности и «Гусарской баллады»
На кинофестивале "Золотой Феникс" в Смоленске: Лариса Голубкина и Всеволод Шиловский.
Фото: Ирина РОМАНОВА
Заслуженная артистка РСФСР, создательница образа очаровательной и любимой всеми поколениями Шурочка из фильма «Гусарская баллада», которому в 2012 году исполнилось 50 лет, поделилась со смоленскими журналистами историями из своей жизни и мыслями…
О времени
- Юбилей «Гусарской баллады», вот эта круглая дата, меня очень веселит. Такое даже в голову не могло прийти – что пройдет 50 лет, и ты еще будешь ходить, разговаривать (смеется). Те, кому столько лет, сколько мне сейчас – это, казалось, бабушки. Так я воспринимала старшее поколение. Помню, мне, 22-летней, представляли актрису, которой 50. Я на нее смотрела с ужасом... Говорят, что время летит, и нужно успевать что-то делать, замечать, находить верных друзей… Но мы сами по этому времени летим, как звезды в небесах по Млечному пути. Кто-то, наверное, нас ведет…
И знаете, у меня впечатление, что не было этих 50 лет. Вчера встречалась со школьниками – это мои уже внуки-правнуки. Мы мило очень беседовали. Они задали мне вопрос: «Как вам удалось сохранить молодость?» (смеется). И я испытала такую радость от этого вопроса! Это не кокетство, просто я убедилась, что внутренняя энергия очень много значит.
Думаю, мне повезло в жизни – сняться в такое время, в таком фильме и в такой роли – это, как говорила Раневская, «хорошее будущее себе устроить». Но с другой стороны… мне кажется, что после этого фильма меня режиссеры боялись.
Бывает так, что актер после успеха в кино начинает мечтать о новых съемках, бросает сцену, не набрав опыта, теряет даже то малое, что приобрел.
У меня после «Гусарской баллады» хватило ума не отвергать театр. И до сих пор я работаю в театре Российской Армии, играю в Пушкинском театре, в антрепризных спектаклях.
Об опере
С кино у меня складывалось по-разному. И я убедила себя, что женщина после 45 лет не должна сниматься, за очень редким исключением. Нет работы в кино – и не надо.
Не пошла я и в оперу, хотя училась в дирижерско-хоровом училище, потом по классу вокала занималась у солистки Большого театра Марии Петровны Аксаковой. И теперь знаю, почему не пошла – патологический страх. Недавно по каналу «Культура» показывали Марио Ланца - певца с потрясающей красоты голосом, так вот, о нем говорят, что он часто объявлял спектакль и… исчезал! А это специфика вокалиста. Люди, которые поют в шоу бизнесе под фонограмму, меньше испытывают такое волнение, а у тех, кто поет вживую, на голос влияет все. Запсиховал – голос садится, поешь на четвертушечку фальшиво, и сам себя коришь и изводишь за это.
В целом же, мне кажется, что за всю свою природу, за все способности, у человека ничего, кроме благодарности, ничего не должно быть. Плюс – огромная постоянная работа над собой.
Об идеальной фигуре
- В «Гусарской балладе» у меня совпало все: количество килограммов во мне, талия, стройность, спортивность. Как написал Рязанов, «природа только напряглась – и родилась Голубкина». И по характеру все совпало. Нельзя сказать, что я безумно смелая, но в исполнении чего-то могу дать злость. Во время съемок мне был 21 год. Теперь вы можете посчитать, сколько мне сейчас (смеется). Рязанов казался мне старым – он старше меня на 15 лет… Я была тогда младше всех на съемочной площадке, при этом довольно строптива. Зачем прыгать 8 раз с балкона? Режиссер не просил этого делать, но мне необходимо было характер показать. На восьмой раз разошлись матрасы, я упала и порвала связки. Эта травма дает о себе знать сейчас – болят кости, иногда хромаю.
О Шурочке и Наташе
- Есть версия, что пьесу «Давным-давно» написал не Гладков, но написана она с какой-то необыкновенной нежностью и любовью к главной героине, хотя прообраз Шурочки, Надежда Дурова не была, как мы знаем, из первых красоток. После «Гусарской баллады» снимали «Войну и мир», и мне предлагали попробовать сыграть Наташу Ростову. Я не пошла, мне показалось, что я не подхожу для Наташи, внутренне, а вот для Шурочки – один в один! Есть артисты одной роли, и сейчас я понимаю, что это обо мне.
О «тогда» и «сейчас»
В наше время многое было спрятано, родители нас от всего берегли. Доходило до абсурда – беременные женщины прикрывали свои животы сумками. Теперь живот фотографируют крупным планом для обложки глянцевого журнала. Пойди-разбери, кто прав.
Сейчас самое главное, чтобы актриса в кадре была хорошо одета и накрашена. Единственное, что меня радует в этой ситуации – им все-таки неплохо платят.
Сейчас кино снимают очень откровенно, это никого не удивляет. А я в своем время поругалась с дирекцией фильма «Освобождение», потому что режиссер хотел заставить меня выйти из озера голой! Это оплачивалось как работа каскадера – 50 рублей за эпизод. И что же – я за 50 рублей опозорюсь на весь мир?!
Мне и сейчас кажется: переодевания и кровать – все это должно быть за кадром. Дело же не в этом. Ведь есть сюжет, события какие-то происходят! А это… понятно, с людьми случается, точно так же, как и поход в туалет. Только зачем это показывать?
На самом деле, я не ругаю современность, мне кажется, каждое время – по-своему хорошее, но если я вспоминаю что-то самое лучшее, то это, конечно, из детства, из юности… и из «Гусарской баллады». Тогда все было красочным и ярким, и было жалко каждого уходящего дня. Я ходила по «Мосфильму» в гусарском костюме, мною восхищались, меня окружали в основном мужчины – может быть, поэтому мне было так хорошо (смеется). Я поняла, что мужская компания очень симпатичная. Я снялась в фильме, который в первый год посмотрели 49 миллионов зрителей. Я довольна, что в моей жизни был такой фильм, и что до сих пор его зрители любят. Но сама каждый раз смотрю «Гусарскую балладу» только до середины, а дальше мне кажется, что «она» там неправильно играет...